АСПРОСИН В РОЛИ НОВОГО БИОЛОГИЧЕСКОГО МАРКЕРА АТЕРОСКЛЕРОЗА И НАРУШЕНИЙ УГЛЕВОДНОГО ОБМЕНА

Полный текст

Список сокращений

Русские аббревиатуры

 

АГ — артериальная гипертензия

АО — абдоминальное ожирение

ГКН — глюкоза крови натощак

ГМКС — гладкомышечные клетки сосудов

ГСД — гестационный сахарный диабет

ДАД — диастолическое артериальное давление

ДИ — доверительный интервал

ДТ — длина тела

ЗПАНК — заболевания периферических артерий нижних конечностей

ИБС — ишемическая болезнь сердца

ИМбпST — инфаркт миокарда без подъёма сегмента ST

ИМТ — индекс массы тела

ИР — инсулинорезистентность

ЛПВП — липопротеиды высокой плотности

ЛПНП — липопротеиды низкой плотности

МДА — малоновый диальдегид

МИЭФ-5 — международный индекс эректильной функции, 5-пунктовая шкала

МС — метаболический синдром

МТ — масса тела

НГТ — нормальная толерантность к глюкозе

НП — нефропатия

НРГ-4 — нейрегулин-4

ОГ — окружность головы

ОГК — окружность грудной клетки

ОИМ — острый инфаркт миокарда

ОП — остеопороз

ОТ — окружность талии

ОШ — отношение шансов

ПВЖ — площадь висцерального жира

ПЖ — поджелудочная железа

ППГ — постпрандиальная глюкоза

САД — систолическое артериальное давление

СД2 — сахарный диабет 2 типа

СОД — супероксиддисмутаза

ССЗ — сердечно-сосудистые заболевания

ТГ — триглицериды

ХС — холестерин

ЭД — эректильная дисфункция

ЭКПВЧ — эндотелиальные клетки пупочной вены человека

ЭМП — эндотелиально-мезенхимальный переход

 

Международные аббревиатуры

 

AICAR (5-aminoimidazole-4-carboxamide ribonucleotide) — 5-аминоимидазол-4-карбоксамид рибонуклеотид

AgRP (agouti-related peptide) — агути-родственный пептид

AMPK (AMP-activated protein kinase) — AMP-активируемая протеинкиназа

AUC (area under curve) — площадь под кривой

cAMP (cyclic adenosine monophosphate) — циклический аденозинмонофосфат

CASP (caspase) — каспаза

CREB (cAMP response element-binding protein) — белок, связывающийся с элементом ответа на cAMP

ER (endoplasmic reticulum) — эндоплазматический ретикулум

ERK1/2 (extracellular signal-regulated kinases 1/2) — митоген-активируемые протеинкиназы 1/2

FBN1 (fibrillin 1)— фибриллин-1

Gαq/11 (Gq protein alpha subunit) — гетеротримерная альфа-субъединица G-белка

GFP (green fluorescent protein) — зелёный флуоресцентный белок

GPR54 (kisspeptin receptor) — рецептор кисспептина

HbA1c (glycated hemoglobin) — гликированный гемоглобин

HO-1 (heme oxygenase-1) — гемоксигеназа-1

HOMA-IR (homeostasis model assessment of insulin resistance) — индекс инсулинорезистентности

ICAM-1 (intercellular adhesion molecule 1) — межклеточная молекула адгезии-1

IIEF-5 (International Index of Erectile Function-5) — международный индекс эректильной функции-5

IKKβ (inhibitor of nuclear factor kappa-B kinase subunit beta) — ингибирующая бета-киназа каппа-В

IL(interleukin) — интерлейкин

IQR (interquartile range) — межквартильный размах

JNK (c-Jun N-terminal kinases) — N-концевые киназы c-Jun N-концевые киназы c-Jun

LC3 (microtubule-associated protein 1 light chain 3) — белок LC3 (легкая цепь 3)

mAb (monoclonal antibodies) — моноклональные антитела

MCP-1 (monocyte chemoattractant protein-1) — моноцитарный хемоаттрактантный белок-1

MPO (myeloperoxidase) — миелопероксидаза

mTOR (mechanistic target of rapamycin) — механистическая мишень рапамицина

NF-κB (nuclear factor kappa-light-chain-enhancer of activated B cells) — ядерный фактор «каппа-би»

NLRP3 (cryopyrin) — криопирин

NOX (nicotinamide adenine dinucleotide phosphate oxidase) — никотинамидадениндинуклеотидфосфат-оксидаза

NQO1 (nicotinamide adenine dinucleotide phosphate quinone oxidoreductase-1) — никотинамидадениндинуклеотидфосфат-хинон-оксидоредуктаза-1

Nrf2 (nuclear factor erythroid 2-related factor 2) — фактор, связанный с эритроидным фактором-2

OLFR734 (olfactory receptor 734) — обонятельный рецептор 734

PDGF-BB (platelet-derived growth factor BB) — тромбоцитарный фактор роста-BB

PKA (protein kinase A) — протеинкиназа A

PKCδ (protein kinase c-delta) — протеинкиназа C-дельта

PON (paraoxonase) — параоксоназа

PPAR-γ (peroxisome proliferator-activated receptor gamma) — рецептор, активируемый пероксисомным пролифератором гамма

p62/SQSTM1 (sequestosome-1) — белок p62/SQSTM1

QUICKI (quantitative insulin sensitivity check index) — количественный индекс проверки чувствительности к инсулину

SERCA2 (calcium-adenosine triphosphatase of sarco-/endoplasmic reticulum 2) — кальциевая аденозинтрифосфатаза сарко-/эндоплазматического ретикулума 2

siRNA (small interfering ribonucleic acids) — малые интерферирующие рибонуклеиновые кислоты

SOD2 (superoxide dismutase 2) — супероксиддисмутаза-2

STAT3 (signal transducer and activator of transcription 3) — сигнальный белок и активатор транскрипции из семейства белков STAT

SYNTAX score (SYNergy between PCI with TAXUS and Cardiac Surgery) — анатомическая шкала оценки коронарного риска

TGF-β (transforming growth factor beta) — трансформирующий фактор роста бета

TLR4 (toll like receptor 4) — толл-подобный рецептор 4

TNF-α (tumor necrosis factor alpha) — фактор некроза опухоли- альфа

VCAM-1 (vascular cell adhesion molecule-1) — васкулярная молекула клеточной адгезии 1

WAT (white adipose tissue) — белая жировая ткань

ZAG (zinc-alpha-2-glycoprotein) — цинк-альфа-2-гликопротеин

 

Введение

Главной причиной развития ишемической болезни сердца (ИБС) является представляющий собой вариабельную комбинацию изменений внутреннего слоя артерий, включающую накопление липидов, сложных углеводов, фиброзной ткани, компонентов крови, кальцификацию, с развитием сопутствующих изменений средней оболочки артериальных сосудов [1]. В 2019 г. количество случаев смерти вследствие ИБС увеличилось более чем на 2 миллиона и достигло 8,9 миллионов [1]. В России патологии кардиоваскулярной системы также остаются на первых позициях в структуре заболеваемости и летальности и составляют порядка 50 % от общего количества смертей [1]. По данным Всемирной организации здравоохранения, в России атеросклеротическое поражение сосудов выявлено у 30 % взрослого населения в возрастной группе до 45 лет, а после 60 лет атеросклероз встречается у 80 % населения [1]. К основным факторам риска развития атеросклеротических сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) относят нарушения липидного обмена, повышенное артериальное давление, избыточную массу тела (МТ), недостаток и ограничение двигательной активности, потребление табака и наследственную предрасположенность [1]. Весомый вклад в развитие и прогрессирование атеросклероза вносят нарушения углеводного обмена [2].

Важная задача кардиологии — поиск и изучение биологических маркеров, способных помогать ранней диагностике ССЗ, служить лабораторным инструментом оценки эффективности проводимого лечения, выступать в качестве прогностического маркера возможных неблагоприятных клинических исходов и значимого критерия стратификации риска [3-5]. Несмотря на идентификацию большого количества новых сердечно-сосудистых биомаркеров, их внедрение в клиническую практику до сих пор остается в значительной степени безуспешным [4-6].

Жировая ткань — сложный, гетерогенный эндокринный орган [7]. Являясь источником адипокинов, она играет важную роль в регуляции многочисленных физиологических и патологических процессов [7]. Многие адипокины проявляют мультифункциональное, плейотропное действие, например, иризин, лептин, адипонектин, резистин и висфатин [7]. В настоящее время интерес ученых привлекает изучение аспросина (asprosin) [8-10]. Аспросин был открыт группой американских ученых во главе с Romere C. et al. в 2016 году [11]. Все большее количество исследований свидетельствует о том, что аспросин участвует в развитии и прогрессировании атеросклероза, сахарного диабета, ожирения и синдрома поликистозных яичников [8-10]. Аспросин регулирует различные процессы, такие как стимуляция аппетита, высвобождение глюкозы, секреция инсулина, апоптотическая гибель клеток и воспалительная реакция [8-10].

Цель данного литературного обзора — анализ работ, посвященных исследованию аспросина в роли биомаркера при атеросклерозе и нарушениях углеводного обмена.

 

Методология поиска источников

В статье представлен обзор актуальных публикаций. Мы провели исследование литературных источников, охватывающее все значимые материалы по состоянию на 23.02.2025 г. Проведен анализ литературных источников в базах данных PubMed, РИНЦ, MedLine, Google Scholar, ScienceDirect. Глубина поиска составила 9 лет. Для всех найденных публикаций были изучены библиография и списки цитирования с целью выявления дополнительных, не обнаруженных ранее, статей. В процессе поиска были задействованы следующие ключевые слова и словосочетания: сердечно-сосудистые заболевания, биологические маркеры, атеросклероз, сахарный диабет, аспросин, cardiovascular diseases, biological markers, atherosclerosis, diabetes mellitus, asprosin. Всего было проанализировано 115 работ, из которых было отобрано 50 источников (наиболее актуальные экспериментальные, клинические исследования и обзоры литературы). Из анализа исключались материалы, авторство которых не установлено, учебные пособия, околонаучные интернет-ресурсы, а также публикации, не соответствующие тематике исследования.

 

Результаты и обсуждение

 

Биология аспросина

Аспросин — это белковый гормон, секретируемый жировой тканью в период голодания [12]. Главным органом, на который направлено действие аспросина — печень [12]. Циркулирующие уровни аспросина увеличиваются натощак в ответ на низкие концентрации глюкозы в крови [10, 12]. У человека и грызунов аспросин секретируется в кровоток в наномолярных концентрациях [9]. Самая высокая экспрессия аспросина обнаружена в белой жировой ткани (white adipose tissue, WAT) [9]. Также экспрессия аспросина выявлена в сердце, желудке, печени, поджелудочной железе (ПЖ), легких, головном мозге, скелетных мышцах, слюне, грудном молоке, моче, сыворотке и плазме крови [9, 13, 14].

Аспросин является продуктом С-концевого расщепления фибриллина 1 (fibrillin 1, FBN1) [11, 15]. FBN1 кодируется геном FBN1, расположенным в хромосомной области 15q21.1 [11, 15]. FBN1 синтезируется в виде препропротеина; необработанный препротеин FBN1 состоит из 2871 аминокислот [11, 15]. Протеолитическое расщепление этого препротеина при участии фурина приводит к образованию зрелого белка FBN1, состоящего из 2704 аминокислот, и аспросина, состоящего из 140 аминокислот [11, 15].

В головном мозге аспросин усиливает активность нейронов AgRP за счет активации нескольких путей [8, рис. 1]. В печени аспросин связывается с рецептором OLFR734 для усиления продукции и высвобождения глюкозы [8, см. рис. 1]. В β-клетках ПЖ аспросин связывается с TLR4 (толл-подобный рецептор 4, toll like receptor 4), что приводит к воспалительным реакциям и апоптозу [8,16, см. рис. 1]. Аспросин подавляет продукцию инсулина за счет стимуляции TLR4/N-концевые киназы c-Jun (c-Jun N-terminal kinases, JNK)-опосредованного пути и ингибирования уровня cAMP [8,16, см. рис. 1]. Аспросин защищает мезенхимальные стволовые клетки от апоптоза, вызванного окислительным стрессом, через путь ERK1/2-SOD2 (митоген-активируемые протеинкиназы 1/2- супероксиддисмутаза 2) [17]. В скелетных мышцах аспросин стимулирует PKCδ (протеинкиназа С-дельта, protein kinase c-delta)/SERCA2 (кальциевая аденозинтрифосфатаза сарко-/эндоплазматического ретикулума, sarcoplasmic/endoplasmic reticulum (ER) Ca2+-ATPase, or SR Ca2+-ATPase), увеличивает воспаление ER и усиливает инсулинорезистентность (ИР) [8,18, см. рис. 1].

 

 

Рис. 1. Возможные центральные и периферические эффекты аспросина [8]. AgRP — агути-родственный пептид; cAMP — циклический аденозинмонофосфат; PKA — протеинкиназа А; OLFR734 — обонятельный рецептор 734; TLR4 — толл-подобный рецептор 4; ER — эндоплазматический ретикулум; JNK — N-концевые киназы c-Jun; PKCδ — протеинкиназа С-дельта; SERCA2 — кальциевая аденозинтрифосфатаза сарко-/эндоплазматического ретикулума; FBN1 — фибриллин 1. Изображение адаптировано с изменениями из Yuan M, Li W, Zhu Y, Yu B, Wu J. Asprosin: A Novel Player in Metabolic Diseases. Front Endocrinol (Lausanne). 2020; 11:64. doi: 10.3389/fendo.2020.00064. © Yuan M. и соавт., 2020. Распространяется на условиях лицензии CC-BY.

 

Fig. 1. Possible central and peripheral effects of asprosin [8]. AgRP — agouti-related peptide; cAMP — cyclic adenosine monophosphate; PKA — protein kinase A; OLFR734 — olfactory receptor 734; TLR4 — toll-like receptor 4; ER — endoplasmic reticulum; JNK — N-terminal kinases c-Jun; PKCδ — protein kinase C-delta; SERCA2 — calcium-adenosine triphosphatase of sarco-/endoplasmic reticulum, FBN1 — fibrillin 1. Image adapted, with modifications, from: Yuan M, Li W, Zhu Y, Yu B, Wu J. Asprosin: A Novel Player in Metabolic Diseases. Front Endocrinol (Lausanne). 2020;11:64. doi:10.3389/fendo.2020.00064. © Yuan M. et al., 2020. Distributed under the CC BY license.

 

Аспросин и атеросклеротические сердечно-сосудистые заболевания

Аспросин активирует GPR54 (рецептор кисспептина, kisspeptin receptor)/Gαq/11 (гетеротримерная альфа-субъединица G-белка, Gq protein alpha subunit)-зависимый сигнальный путь ERK1/2 (митоген-активируемые протеинкиназы, mitogen-activated protein kinases)-STAT3, тем самым способствуя фенотипической трансформации гладкомышечных клеток сосудов (ГМКС) и прогрессированию атеросклероза [19]. Аспросин способствует пролиферации и миграции ГМКС при участии NOX (никотинамидадениндинуклеотидфосфат-оксидаза, nicotinamide adenine dinucleotide phosphate oxidase)- опосредованной продукции супероксида [20]. Ингибирование эндогенной экспрессии аспросина ослабляет пролиферацию и миграцию ГМКС [20]. Воспаление, вызванное аспросином, в значительной степени подавляется ингибированием TLR4 в макрофагах [21].

Согласно данным Ge R. et al. сверхэкспрессия аспросина способствовала гиперэкспрессии криопирина (cryopyrin, NLRP3) через TLR4, что сопровождалось активацией сигнального пути NF-κB (ядерный фактор «каппа-би», nuclear factor kappa-light-chain-enhancer of activated B cells) в ГМКС. Экзогенный белок аспросин показал аналогичную роль в активации NLRP3. Снижение уровня аспросина подавляло активацию NLRP3 и p65 (белок, который участвует в образовании гетеродимера NF-κB, ядерной транслокации и активации NF-κB) в ГМКС. Ингибитор NLRP3 и ингибитор NF-κB ослабляли пролиферацию и миграцию ГМКС, вызванную аспросином. Продукция, пролиферация и миграция интерлейкина (interleukin, IL)-1β, вызванные аспросином, были ослаблены в NLRP3-/- ГМКС. Локальное снижение уровня аспросина уменьшало воспаление и сосудистое ремоделирование. Таким образом, результаты данного исследования установили, что аспросин способствовал активации NLRP3 в ГМКС при участии сигнального пути TLR4/NF-κB и тем самым стимулировал пролиферацию, миграцию клеток и усугублял ремоделирование сосудов [22].

Работа Zheng F. et al. была посвящена изучению роли аспросина при окислительном стрессе у мышей. Повышенная экспрессия аспросина способствовала окислительному стрессу, пролиферации и миграции ГМКС, которые были ослаблены подавлением TLR4. Сверхэкспрессия аспросина увеличила образование NOX1/2, тогда как нокдаун аспросина усилил экспрессию гемоксигеназы-1 (heme oxygenase-1, HO-1) и никотинамидадениндинуклеотидфосфат-хинон-оксидоредуктазы-1 (nicotinamide adenine dinucleotide phosphate quinone oxidoreductase-1, NQO1). Аспросин ингибировал ядерную транслокацию фактора 2, связанного с ядерным фактором E2 (nuclear factor erythroid 2-related factor 2, Nrf2). Активатор Nrf2 увеличил экспрессию HO-1, NQO1 и нивелировал вызванную аспросином выработку NOX1/2, окислительный стресс, пролиферацию и миграцию ГМКС. Тромбоцитарный фактор роста BB (platelet-derived growth factor, PDGF-BB) способствовал экспрессии аспросина. Вызванный PDGF-BB окислительный стресс, пролиферация и миграция ГМКС были усилены ингибитором Nrf2, но ослаблены нокдауном аспросина. Сосудистое повреждение увеличило экспрессию аспросина. Локальное снижение уровня аспросина в поврежденной сонной артерии способствовало экспрессии HO-1 и NQO1, но ослабляло повышение уровня NOX1 и NOX2, окислительный стресс и уменьшало ремоделирование сосудов. Таким образом, авторы сделали выводы: 1) аспросин способствует окислительному стрессу, пролиферации и миграции ГМКС через опосредованный TLR4-Nrf2 окислительно-восстановительный дисбаланс; 2) ингибирование экспрессии аспросина ослабляет пролиферацию, миграцию ГМКС и окислительный стресс в поврежденной артерии; 3) аспросин может быть перспективной терапевтической мишенью при сосудистых повреждениях [23].

Согласно данным Huang Q. et al. in vivo рекомбинантный аспросин значительно повышал уровни циркулирующих IL-6, фактора некроза опухоли-альфа (tumor necrosis factor alpha, TNF-α) и усиливал адгезию макрофагов к эндотелию, характеризующуюся повышением экспрессии макросиалина, молекулы клеточной адгезии (intercellular adhesion molecule 1, ICAM-1) и васкулярной молекулы клеточной адгезии 1 (vascular cell adhesion molecule-1, VCAM-1) у крыс. Однако нейтрализация аспросина специфическим антителом значительно противодействовала этим изменениям. Аналогично, данные in vitro также показали, что аспросин повышал экспрессию IL-6, TNF-α и ICAM-1, а также VCAM-1. Провоспалительный эффект аспросина был достигнут путем активации пути IKKβ (ингибирующая бета-киназа каппа-В, inhibitor of nuclear factor kappa-B kinase subunit beta)/NF-κB/p65 как in vivo, так и in vitro. Эти результаты показывают, что аспросин является провоспалительным игроком в дисфункции эндотелия [24].

Целью исследования Moradi N. et al.  изучали концентрации аспросина в крови у 88 пациентов с ИБС (контрольная группа – 88 здоровых людей без атеросклеротического поражения коронарных артерий). Концентрации аспросина у пациентов с ИБС оказались статистически достоверно выше по сравнению с лицами группы контроля. Концентрации в крови адипонектина были снижены в группе пациентов с ИБС по сравнению с контрольной группой (p<0,001). Концентрации аспросина напрямую коррелировали с индексом массы тела (ИМТ), уровнями в крови фибриногена, общего холестерина (ХС), триглицеридов (ТГ), а также с индексом ИР (HOMA-IR). Концентрации аспросина были связаны с повышенным риском развития ИБС (отношение шансов (ОШ): 3,01, 95 % доверительный интервал (ДИ): 2,16, 4,20 и p<0,001) после корректировки на потенциальные факторы риска (возраст, пол и ИМТ). Таким образом, результаты настоящего исследования показали связь аспросина с ИБС [25].

Guven C. et al. оценивали уровни аспросина в крови при ИБС. В данное исследование были включены пациенты с ИБС, которым впервые была проведена коронарная ангиография. Пациенты были разделены на четыре группы, каждая из которых состояла из 20 человек: контрольная группа с нормальными коронарными артериями, группа с однососудистым поражением, группа с двухсосудистым поражением и группа с многососудистым поражением коронарного русла. Уровни аспросина были значительно выше в группе с многососудистым поражением, чем в контрольной группе, в группе с однососудистым и двухсосудистым поражением (p<0,05). В группе с двухсосудистым поражением значения аспросина были значительно выше, чем в контрольной группе и группе с однососудистым поражением (p<0,05). Уровни аспросина не различались значимо в контрольной группе и в группе однососудистого поражения (p>0,05). Выявлена достоверная прямая корреляционная связь между показателями аспросина и баллами по шкале Генсини (Gensini). Таким образом, это исследование продемонстрировало увеличение уровней аспросина у лиц с ИБС [26].

Работа Ciftci H. et al. была посвящена оценке в крови уровней миелопероксидазы (myeloperoxidase, MPO), параоксоназы (paraoxonase, PON) и аспросина при остром инфаркте миокарда (ОИМ). Данное исследование включило 60 человек с ОИМ (30 с ИМ с подъемом сегмента ST и 30 без подьёма сегмента ST (ИМбпST)), а также 30 контрольных лиц (без ОИМ). Медианные уровни MPO и аспросина оказались выше в группе пациентов (3,22 (межквартильный размах) (interquartile range, IQR): 2,4—4,4) нг/мл и 10,84 (IQR: 8,8—17,8) нг/мл соответственно), чем в контрольной группе (2,49 (IQR: 1,9—2,9) нг/мл и 4,82 (IQR: 4,6—8,0) нг/мл соответственно) (p=0,001 и p<0,001 соответственно). Медианные уровни PON составили 8,94 (IQR: 7,6—10,4) нг/мл в группе пациентов и 10,44 (IQR: 9,1—20,0) нг/мл в контрольной группе (p<0,001). По сравнению с контрольной группой, увеличение показателей MPO на 1 нг/мл повышало вероятность развития ОИМ на 3,61 (p=0,041, 95 % ДИ: 1,055—12,397), тогда как увеличение аспросина на 1 нг/мл повышало вероятность развития ОИМ на 2,33 (p<0,001, 95 % ДИ: 1,479—3,683). По сравнению с контрольной группой, увеличение MPO на 1 нг/мл повышало шансы на наличие ИМбпST на 4,14 (p=0,025, 95 % ДИ: 1,195-14,350), тогда как увеличение аспросина на 1 нг/мл повышало шансы на наличие ИМбпST на 2,35 (p<0,001, 95 % ДИ: 1,494-3,721) [27].

Целью исследования Hussein H. et al. было определение связи концентраций аспросина с концентрациями ТГ, общего ХС, липопротеидов высокой плотности (ЛПВП), липопротеидов низкой плотности (ЛПНП) и соотношений ТГ/ЛПВП, общего ХС/ЛПВП, ЛПНП/ЛПВП и ХС не-ЛПВП/ЛПВП в пуповинной крови, а также с антропометрическими показателями у новорожденных. Это исследование включило 450 пар мать-младенец. При рождении оценивали МТ, длину тела (ДТ), окружность головы (ОГ) и окружность грудной клетки (ОГК). Каждое увеличение аспросина на 1 нг/мл ассоциировалось с 0,19 (95 % ДИ 0,06, 0,31, p<0,01), 0,19 (95 % ДИ 0,10, 0,29, p<0,01), 0,17 (95 % ДИ 0,09, 0,25, p<0,01), 0,17 (95 % ДИ 0,09, 0,25, p<0,01), 0,01 (95 % ДИ 0,00, 0,013, p<0,01), 0,01 (95 % ДИ 0,01, 95 % ДИ 0,01, 0,01, p<0,01), 0,01 (95 % ДИ 0,01, p<0,01) и 0,01 (95 % ДИ 0,01, 0,01, p<0,01) увеличением ТГ, общего ХС, ЛПНП, ТГ/ЛПВП, общего ХС/ЛПВП, ЛПНП/ЛПВП и ХС не- ЛПВП/ЛПВП соответственно. Более высокие концентрации аспросина положительно ассоциировались с МТ, ДТ, ОГ и ОГК новорожденных. Однако эти связи не были статистически достоверными. В целом, эти результаты продемонстрировали положительную связь между концентрациями аспросина в пуповинной крови с наличием атерогенного липидного профиля у новорожденных [28].

 

Аспросин при нарушениях углеводного обмена

Данные, опубликованных к настоящему времени исследований, также были сосредоточены на изучении связи между концентрациями аспросина в крови и нарушениями углеводного обмена у грызунов и у людей. В ходе этих исследований установлено повышение концентраций аспросина при нарушениях углеводного обмена [8-10].

Lee T. et al. продемонстрировали, что обработка β-клеток ПЖ пальмитатом увеличила секрецию аспросина. Также было отмечено фосфорилирование NF-κB, высвобождение TNF-α, моноцитарного хемоаттрактантного белка 1 (monocyte chemoattractant protein-1, MCP-1) и снижение стимулированной глюкозой секреции инсулина и жизнеспособности клеток. Однако подавление аспросина, опосредованное малыми интерферирующими рибонуклеиновыми кислотами (small interfering ribonucleic acids, siRNA), нивелировало эти изменения. Обработка рекомбинантным аспросином β-клеток ПЖ усиливала воспалительный ответ, клеточную дисфункцию и апоптоз дозозависимым образом. Аспросин индуцировал экспрессию TLR4 и фосфорилирование JNK. SiRNA для TLR4 и JNK уменьшали влияние аспросина на воспаление и клеточную дисфункцию. Эти результаты показывают, что секреция аспросина приводит к воспалению и дисфункции β-клеток ПЖ через опосредованный TLR4/JNK путь. Авторы исследования предложили аспросин в качестве новой терапевтической мишени для лечения сахарного диабета 2 типа (СД2) [16].

Целью исследования Wang R. et al. явилось определение того, вызывает ли аспросин апоптоз β-клеток ПЖ посредством регуляции аутофагии. Клетки мышиной инсулиномы MIN6 были разделены на следующие четыре группы: контроль, наполнитель, с высоким содержанием глюкозы и повышенным содержанием аспросина. Клетки MIN6 в группе аспросина были трансфицированы рекомбинантным вектором asprosin-T2A-GFP. Высокие уровни глюкозы и аспросина индуцировали апоптоз клеток MIN6 и повышенную экспрессию каспазы 3 (caspase, CASP). Кроме того, высокие уровни глюкозы и аспросина привели к снижению экспрессии рекомбинантного белка аутофагии LC3-II/LC3-I, беклина 1 и повышению экспрессии убиквитин-связывающего белка p62. Экспрессия АМФ-активируемой протеинкиназы (AMP-activated protein kinase, AMPK) была снижена, а активность пути p-mTOR (mechanistic target of rapamycin, механистическая мишень рапамицина) была повышена после введения высоких доз глюкозы и аспросина. Лечение с помощью агониста AMPK AICAR улучшало состояние β-клеток ПЖ. Таким образом, аспросин способствует апоптозу β-клеток ПЖ, ингибируя аутофагию через путь AMPK-mTOR [29].

Katar M. et al. изучали влияние физических упражнений на концентрации аспросина при СД. Исследование проведено на 21 крысе, 7 контрольных и 14 с СД. Затем диабетическая группа была дополнительно разделена на две подгруппы: малоподвижную (n=7) и физически активную (n=7). Показатели аспросина и общий оксидантный статус значительно снизились в подгруппе, выполнявшей физические упражнения (p<0,05). Концентрации в крови глюкозы, инсулина, креатинина, IL-6 и HOMA-IR немного снизились при физических нагрузках (p>0,05). Показатели повреждения тканей печени и иммунная экспрессия CASP в островковых клетках ПЖ снизились у диабетических крыс с физическими нагрузками [30].

Mishra I. et al. создали три независимых моноклональных антитела (monoclonal antibodies, mAb), которые распознают уникальные эпитопы аспросина, и исследовали их эффективность и переносимость при лечении метаболического синдрома (МС) у мышей. Aнтиаспросиновые mAb снижали аппетит и МТ, а также уменьшали уровни глюкозы в крови дозозависимым способом. Эти данные предопределяют необходимость дальнейшего исследования данных препаратов, в том числе и в рамках клинического исследования [31].

You M. et al. определяли уровни аспросина в крови у пациентов с СД2 и заболеваниями периферических артерий нижних конечностей (ЗПАНК). В исследование вошли 33 пациента с СД2 (1 группа), 51 пациент с СД2 + ЗПАНК (2 группа) и 30 здоровых добровольцев (3 группа). Секвенирование РНК проводилось с использованием тканей аорты от мышей с СД2, а эндотелиальные клетки пупочной вены человека (ЭКПВЧ) обрабатывались аспросином для определения его влияния на эндотелиально-мезенхимальный переход (ЭМП). Уровни аспросина во 2 группе были значительно выше, чем в 1 и 3 группах. Уровни аспросина достоверно отрицательно коррелировали с лодыжечно-плечевым индексом, даже после поправки на возраст, пол, ИМТ и другие традиционные факторы риска ЗПАНК. Также было установлено, что аспросин является независимым фактором риска ЗПАНК (чувствительность 74,5 % и специфичность 74,6 %). Данные метаболомики показали типичные характеристики синтеза аминокислот при продукции коллагенового белка миофибробластами у пациентов с ЗПАНК. Активация сигнального пути трансформирующего фактор роста бета (transforming growth factor beta, TGF-β) была обнаружена в аортальной ткани мышей. Аспросин напрямую индуцировал ЭМП в ЭКПВЧ при участии TGF-β; ингибитор сигнального пути TGF-β нивелировал стимулирующий эффект аспросина на ЭМП. Таким образом, повышенные уровни аспросина являются независимым фактором риска ЗПАНК и могут служить диагностическим маркером; аспросин напрямую индуцирует ЭМП, который участвует в повреждении сосудов через активацию сигнального пути TGF-β [32].

Целью исследования Hong T. et al. было изучение уровней аспросина в сыворотке крови у 131 пациента с МС (группа контроля — 162 здоровых человека соответствующего возраста). Уровни аспросина были выше у пациентов с МС (23,52 (16,70, 32,05) нг/мл), чем в контрольной группе (16,70 (12,87, 22,38) нг/мл; p<0,01), и они показали тенденцию к повышению с ростом числа метаболических компонентов (p<0,01). У всех обследованных людей уровни аспросина положительно коррелировали с ИМТ, окружностью талии (ОТ), уровнями в крови ТГ, IL-6, MCP-1, инсулина, глюкозы крови натощак (ГКН) и через 2 часа после нагрузки, инсулином крови натощак, показателем HOMA-IR и отрицательно коррелировали с уровнями в крови ЛПВП (p<0,05). Уровни аспросина независимо и положительно коррелировали с уровнями в крови ТГ и показателем HOMA-IR (p<0,05). Авторы сделали выводы, что уровни аспросина независимо и положительно коррелируют с возникновением МС и ИР, антропометрическими показателями, липидными профилями и воспалительными маркерами [33].

Исследование Naiemian S. et al. было направлено на изучение ассоциации концентраций аспросина в сыворотке крови с наличием СД2. В этом исследовании приняли участие 194 человека (97 с недавно диагностированным СД2 и 97 здоровых лиц). У пациентов с СД2 концентрации аспросина были значительно выше, чем у здоровых лиц (4,18 (IQR: 4,4 против 3,5 (IQR: 1,85), p<0,001). Концентрации аспросина значительно коррелировали с ИМТ и уровнями глюкозы крови натощак (ГКН) у здоровых лиц и с ИМТ, гликированного гемоглобина (glycated hemoglobin, HbA1c), HOMA-IR и количественным индексом проверки чувствительности к инсулину (quantitative insulin sensitivity check index, QUICKI), уровнями в крови ТГ и соотношением общего ХС/ЛПВП в группе СД2. ОШ СД2 с концентрациями аспросина составило приблизительно 1,547 (95 % ДИ 1,293-1,850, p<0,001) по сравнению с контрольной группой. Показатели ГКН и HOMA-IR были независимо связаны с концентрациями аспросина при СД2. Таким образом, данные результаты показали, что концентрации аспросина повышены у пациентов с СД2. Также аспросин связан с ИР и соотношением общего ХС/ЛПВП у пациентов с СД2 [34].

Ma L. et al. оценивали уровни аспросина в сыворотке крови у пациентов с различной длительностью СД2. В этом исследовании приняли участие 436 пациентов с СД2. Все пациенты были разделены на две группы в зависимости от длительности СД2: группа с продолжительностью СД2 ≤ 5 лет (n=132) и группа с продолжительностью СД2 ≥ 10 лет (n=304). Уровни аспросина были сопоставимы между этими двумя группами. Уровни аспросина положительно коррелировали с систолическим артериальным давлением (САД), уровнями в крови ТГ, креатинина, мочевой кислоты и ЛПНП в группе с продолжительностью СД2 ≤ 5 лет (p<0,05). В группе с длительностью СД2 ≥ 10 лет уровни аспросина независимо коррелировали с САД, диастолическим артериальным давлением (ДАД), ИМТ, уровнями в крови ТГ, ЛПНП, креатинина, мочевой кислоты, ГКН и HbA1c (p<0,05). САД и ДАД явились независимыми факторами, связанными с уровнями аспросина в группе с длительностью СД2 ≤ 5 лет (p<0,05). Уровни ГКН, общего ХС, мочевой кислоты и САД явились независимыми факторами, связанными с уровнями аспросина в группе с длительностью СД2 ≥ 10 лет (p<0,05) [35].

Целью исследования Deng X. et al. был анализ взаимосвязи между уровнями аспросина в сыворотке крови и наличием каротидных бляшек у 180 пациентов с СД2. Уровни аспросина в группе пациентов с СД2 и наличием каротидных бляшек были значительно выше, чем в группе пациентов с СД2 без каротидной бляшки (2,53 (1,73—3,21) против 1,72 (1,23—2,34) нг/мл, p<0,05). Частота встречаемости каротидных бляшек в нижнем, среднем и верхнем квартилях аспросина составила 31,7  %, 48,3  % и 70  % соответственно. Уровни аспросина положительно коррелировали с ИМТ, соотношением обхвата талии к росту, САД, ДАД, уровнями в крови ЛПНП, показателем HOMA-IR и индексом Хома функции β-клеток (p<0,05). Аспросин был значимо связан с наличием каротидных бляшек у пациентов с СД2 после корректировки с учетом нескольких сопутствующих факторов. При СД2 уровни аспросина предсказывали наличие каротидных бляшек (площадь под кривой (area under curve, AUC) составила 0,701 (0,625—0,777)). Таким образом, уровни аспросина в сыворотке крови у пациентов с СД2 и наличием каротидных бляшек значительно выше, что позволяет предположить, что этот биомаркер может играть роль в возникновении и развитии данных патологических изменений у пациентов с СД2 [36].

Timurkaan M. et al. определяли связь между СД2 и уровнями в крови аспросина. Исследование включило 60 пациентов, у которых впервые был диагностирован СД2 и которые не принимали никаких лекарств (контрольная группа 60 здоровых человек). Показатели аспросина были статистически достоверно выше в группе СД2 по сравнению с контрольной группой. Отмечена положительная связь между уровнями аспросина и HOMA-IR, ИМТ, уровнями ТГ и инсулина крови в группе СД2. Таким образом, представленная работа продемонстрировала, что аспросин можно использовать в качестве диагностического маркера при нарушениях углеводного обмена [37].

Yigitdol I. et al. изучали уровни аспросина в крови в качестве прогностического инструмента оценки тяжести ИБС у 181 пациентов с СД2 (контрольная группа – 60 здоровых человек). Тяжесть ИБС анализировали с помощью анатомической шкалы оценки риска SYNTAX score. Пациенты с СД2 поделили на 3 группы: 1 группа — без ИБС, 2 группа — с низким баллом по шкале SYNTAX и 3 группа — с умеренным/высоким баллом согласно SYNTAX. Уровни аспросина были статистически достоверно значимо выше в группе лиц с ИБС по сравнению со здоровыми людьми. Уровни аспросина были значительно выше в группе 3 по сравнению с группами 1 и 2 (p=0,002). Уровни аспросина независимо предсказывали пациентов с умеренно/высокими показателями SYNTAX. Было обнаружено, что увеличение уровня аспросина на 1 нг/мл повышало риск наличия умеренно/высокого показателя SYNTAX на 14,1 %. Когда пороговое значение уровней аспросина было установлено как 22,17 нг/мл, оно предсказывало пациентов с умеренно/высоким показателем SYNTAX с чувствительностью 63,6  % и специфичностью 62,6  %. Показатель SYNTAX независимо коррелировал с уровнями аспросина. Это исследование показало положительную ассоциацию между уровнями аспросина и показателями SYNTAX у пациентов с СД2 и ИБС [38].

Целью исследования Zhong M. et al. явилось изучение концентраций в сыворотке крови аспросина, нейрегулина-4 (НРГ-4) у 157 пациентов с ИБС и СД2. Эти пациенты были разделены на группу СД2 без ИБС (1 группа, n=80) и СД2+ИБС (2 группа, n=77). Концентрации аспросина во 2 группе были значительно выше, а НРГ-4 значительно ниже, чем в 1 группе. Концентрации аспросина значительно положительно коррелировали с длительностью СД2 и артериальной гипертензии (АГ), уровнями в крови глюкозы, ТГ, мочевины и HbA1c. Концентрации НРГ-4 отрицательно коррелировали с длительностью АГ, ИМТ, уровнями в крови глюкозы, ТГ и HbA1c (все p<0,05) и положительно коррелировали с уровнями ЛПВП крови (p<0,05). После корректировки потенциальных факторов, аспросин был фактором риска СД2, НРГ-4 был защитным фактором. AUC аспросина для диагностики СД2+ИБС составила 0,671 (95 % ДИ 0,584—0,759), а AUC НРГ-4 для диагностики СД2+ИБС составила 0,772 (95 % ДИ 0,700—0,844). AUC аспросина и НРГ-4 для комбинированной диагностики СД2+ИБС составила 0,796 (95 % ДИ 0,726—0,864). Таким образом, аспросин и НРГ-4 могут быть новыми диагностическими биомаркерами у этой категории больных [39].

Senyigit A. et al. изучали концентрации в крови аспросина, кластерина, цинка-альфа-2-гликопротеина (zinc alpha 2-glycoprotein, ZAG), NF-κB и рецептора, активируемого пероксисомным пролифератором гамма (peroxisome proliferator-activated receptor gamma, PPAR-γ) у пациентов с СД2 c микрососудистыми и макрососудистыми осложнениями. В исследование были включены 260 пациентов, которых разделили на 4 группы: здоровые люди (группа 1), пациенты с СД2 без осложнений (группа 2), пациенты с СД2 с микрососудистыми осложнениями (группа 3) и пациенты с СД2 с макрососудистыми осложнениями (группа 4). Концентрации аспросина, кластерина и NF-κB были значительно выше, в то время как концентрации ZAG и PPAR-γ были значительно ниже у пациентов с СД2 по сравнению со здоровыми людьми (p<0,01, для всех). Концентрации аспросина (p<0,01), кластерина (p<0,01) и NF-κB (p=0,002) были значительно выше, а концентрации PPAR-γ (p<0,01) были значительно ниже (p<0,001) в группе 3 по сравнению с группой 2. Концентрации аспросина (p<0,01) и NF-κB (p=0,011) были значительно выше, в то время как концентрации ZAG (p<0,01) были значительно ниже в группе 4 по сравнению с 2 группой. Концентрации ZAG были ниже в группе 4 по сравнению с 3 группой (p=0,037). Кроме того, исследуемые маркеры показали значительную связь со значениями HbA1c и HOMA-IR. Было отмечено, что повышение концентраций аспросина, кластерина, NF-κB и снижение концентраций PPAR-γ было ассоциировано с наличием микрососудистых осложнений, в то время как повышение концентраций аспросина и снижение концентраций ZAG оказали значительное влияние на развитие макрососудистых осложнений. Таким образом, это исследование подтверждает, что измененные концентрации аспросина, кластерина, ZAG, NF-κB и PPAR-γ связаны с СД2 и его осложнениями. Эти биомаркеры отражают патофизиологические процессы нарушения метаболизма и воспаления при СД2 и, следовательно, имеют потенциал для использования в целевых вмешательствах для профилактики и лечения осложнений, связанных с СД2 [40].

Целью исследования Goodarzi G. et al. была оценка аспросина у пациентов с СД2 и СД2 + нефропатией (НП). Уровни аспросина, адипонектина, IL-6 и TNF-α в сыворотке крови измерялись у 55 здоровых людей, 54 пациентов с СД2 и 55 пациентов с СД2 + НП. Было обнаружено, что уровни аспросина выше у пациентов с СД2 (6,73 ± 1,67) и СД2 + НП (7,11 ± 1,54) по сравнению с контрольной группой (4,81 ± 1,09) (p<0,001), в то время как адипонектин показал более низкие концентрации в крови в обеих группах пациентов по сравнению с контрольной группой. Более того, IL-6 и TNF-α показали более высокие уровни в крови в обоих группах пациентов по сравнению с контрольной группой. Было отмечено, что аспросин имеет положительную корреляцию с уровнями в крови фибриногена, общего ХС, ЛПНП, IL-6, TNF-α и HbA1c в группе СД2. У пациентов с СД2 + НП аспросин был положительно связан с ИМТ, HbA1c, инсулином, HOMA-IR, креатинином, мочевиной, IL-6 и TNF-α. Таким образом, более высокие уровни аспросина в группах СД2 и СД2 + НП и его связь с метаболизмом глюкозы, липидов, а также с маркерами почечной функции и воспаления предполагают возможную роль этого биомаркера в патогенезе как СД2, так и НП [41].

Исследование Boz I. et al. было направлено на изучение возможности использования показателей сывороточного аспросина в диагностике гестационного сахарного диабета (ГСД). В исследовании приняли участие 93 человека: 30 пациентов с ГСД, 33 здоровые беременные женщины с нормальной толерантностью к глюкозе (НГТ) и 30 здоровых небеременных женщин без ГСД (контрольная группа). Уровни аспросина были выше у беременных женщин с НГТ и с ГСД по сравнению с контрольной группой (p=0,001). У женщин с ГСД были более высокие уровни аспросина, чем у женщин с НГТ (p=0,001). При выявлении ГСД у беременных женщин пороговое значение аспросина > 31,709 нг/мл продемонстрировало чувствительность 93,3 %, специфичность 90,9 %, положительную прогностическую ценность 90,3 % и отрицательную прогностическую ценность 93,75 % (p<0,001). Таким образом, аспросин может быть использован в качестве маркера при диагностике ГСД [42]. Достоверное повышение уровней аспросина в крови у женщин с ГСД было продемонстрировано и в исследовании Zhong L. et al. [43].

Hu G. et al. оценивали концентрации аспросина в сыворотке крови у пациентов с СД2 и абдоминальным ожирением (АО). В этом исследовании 131 пациент с СД2 были разделены на группу с АО (n=68) и группу без АО (n=63). По сравнению с группой без АО, в группе АО были значительно более высокие концентрации аспросина (3,67 ± 1,76 нг/мл против 2,85 ± 0,90 нг/мл, p=0,001). Концентрации аспросина в группе АО были положительно связаны с МТ, ОТ, ИМТ, ГКН, HbA1c, площадью висцерального жира (ПВЖ), площадью подкожного жира и общей площадью абдоминального жира. Уровень ГКН и ПВЖ были независимыми факторами, положительно связанными с концентрациями аспросина. Таким образом, повышенные концентрации аспросина у пациентов с СД2 и АО и их корреляции с другими метаболическими параметрами предполагают, что этот биомаркер является потенциальной целью при лечении ожирения и связанных с ним расстройств [44].

Gozel N. et al. оценивали уровни аспросина в крови и слюне пациентов с недавно выявленным СД2 и влияние на уровни этого биомаркера метформина. Всего в исследование было включено 60 человек: 30 здоровых добровольцев и 30 пациентов с недавно выявленным СД2. Повышенные уровни аспросина наблюдались у пациентов из группы с недавно диагностированным СД2 по сравнению со здоровой контрольной группой (p=0,003). В группе с недавно выявленным СД2 уровень аспросина в крови значительно снизился после трех месяцев лечения метформином (p=0,032). Уровни аспросина в слюне оказались выше в группе с недавно выявленным СД2 (p<0,001). При иммуногистохимическом окрашивании иммунореактивность аспросина наблюдалась в подчелюстных и околоушных железах. Таким образом, в этом исследовании уровни аспросина в сыворотке крови и слюне значительно увеличились у пациентов с СД2 [45].

Влияние ситаглиптина и эмпаглифлозина на сывороточные концентрации аспросина и метаболические параметры у пациентов с СД2 оценивалось в нерандомизированном проспективном наблюдательном исследовании. В исследование были включены 79 пациентов с СД2 без адекватного гликемического контроля. В дополнение к продолжающемуся лечению метформином пациенты получали ситаглиптин 100 мг или эмпаглифлозин 10 мг один раз в день в течение 12 недель. Лечение как эмпаглифлозином, так и ситаглиптином привело к аналогичному, значительному снижению ГКН и HbA1c. Отмечено снижение концентраций в крови ТГ и повышение ЛПВП при обоих вариантах лечения, при этом эмпаглифлозин показал более значимое влияние. Не наблюдалось значительных изменений уровней в крови общего ХС и ЛПНП ни в одной из групп. Отмечено значимое снижение ИР в обеих группах, в большей степени при лечении эмпаглифлозином. Снижение концентраций аспросина от исходного показателя было значительно выше у пациентов, принимавших эмпаглифлозин, по сравнению с теми, кто принимал ситаглиптин. Кроме того, у пациентов, принимавших эмпаглифлозин, наблюдалось большее снижение ИМТ по сравнению с теми, кто принимал ситаглиптин. Таким образом, согласно полученным результатам, добавление эмпаглифлозина к метформину, по-видимому, давало большие преимущества по сравнению с добавлением ситаглиптина с точки зрения снижения концентраций аспросина и улучшения определенных метаболических параметров у пациентов с СД2 [46].

В работе Dai C. et al. изучались изменения уровней аспросина в сыворотке крови у 90 пациентов с СД2 с нормальной МТ или избыточной МТ/ожирением, получавших лечение лираглутидом. Группа контроля — 66 человек с НГТ. Пациенты с СД2 получали лираглутид в дозах 0,6 мг/день в течение первых 2 недель, 1,2 мг/день в течение последующих 4 недель и 1,8 мг/день в течение следующих 16 недель. Пациенты с СД2 были разделены на группу с нормальной МТ и группу с избыточной МТ/ожирением. Группа СД2 имела значительно более высокие уровни аспросина натощак и 2-часовые постпрандиальные уровни аспросина, чем группа НГТ (все p<0,001). Уровни аспросина натощак и постпрандиальные уровни аспросина положительно коррелировали с ИМТ, постпрандиальной глюкозой (через 2 часа после еды) (ППГ), HbA1c, ТГ и HOMA-IR и отрицательно коррелировали с ЛПВП как в группах СД2, так и в группах НГТ. Уровни аспросина снизились после лечения лираглутидом как у людей с нормальной МТ, так и у людей с избыточной МТ/ожирением СД2 (все p<0,001), со значительным снижением МТ и ИМТ у пациентов с избыточной МТ/ожирением и СД2 (все p<0,001). Уровни аспросина натощак и постпрандиально были выше у пациентов с СД2 по сравнению с контрольной группой с нормальными показателями глюкозы. Уровни аспросина натощак и после приема пищи положительно коррелировали с ИМТ, ППГ, HbA1c, ТГ и HOMA-IR и отрицательно коррелировали с ЛПВП у всех участников. Лираглутид снижал уровни аспросина, а также МТ и ИМТ у больных СД2 с избыточной МТ или ожирением [47].

Jiang A. et al. изучали влияние дапаглифлозина на сывороточные уровни аспросина у пациентов с недавно диагностированным СД2. В исследование вошло 29 участников с недавно диагностированным СД2 с ИМТ≥23,0 кг/м² и уровнем HbA1c 58—85 ммоль/моль (7,5—10 %). Пациенты были рандомизированы в группу лечения дапаглифлозином 10 мг/д (n=19) или плацебо (n=10) в течение 24 недель. Через 24 недели у участников, получавших лечение дапаглифлозином, наблюдались более низкие уровни аспросина (22,87 против 45,06 нг/мл в группе плацебо; p<0,001) после корректировки на исходные значения. ИМТ, HbA1c, ГКН и ТГ снизились, в то время как уровни ЛПВП увеличились после лечения дапаглифлозином по сравнению с плацебо (p<0,05 для всех). Уровни ЛПНП и общего ХС не изменились в группе дапаглифлозина и группе плацебо. Эти результаты показали, что могут снижать уровни сывороточного аспросина, улучшать показатели липидного, гликемического профиля и веса у пациентов с недавно диагностированным СД2 [48].

Работа Roomi A. et al. изучала значимость оценки сывороточного аспросина у женщин в постменопаузе с СД2 и остеопорозом (ОП). В исследовании было набрано 255 женщин: 85 женщин без ОП и СД2 (контрольная группа), 85 женщин с СД2 без ОП (1 группа), 85 женщин с СД2 и ОП (2 группа). Уровни аспросина показали значительное увеличение у женщин 2 группы (42,51 ± 2,97 нг/мл, p<0,001) по сравнению с женщинами 1 группы и контрольной группой. Также отмечена значимая взаимосвязь между радиологическими показателями ОП и уровнями остеокальцина в крови. Более того, показатели костной резорбции и гликемические маркеры у женщин с СД2 коррелировали значительно и положительно с уровнями аспросина. Пороговое значение (>39,3 нг/мл) при 90 % чувствительности, 63,3 % специфичности и p<0,001 различало женщин 2 группы от женщин 1 группы [49].

Целью исследования Li C. et al. явилось изучение того, связаны ли концентрации аспросина в сыворотке крови с эректильной дисфункцией (ЭД), вызванной СД. В исследование было включено 90 пациентов мужского пола с СД2. Согласно анкете МИЭФ-5 (международный индекс эректильной функции), они были разделены на две группы: 45 пациентов с СД2 без ЭД (1 группа DM) (МИЭФ-5>21), 45 пациентов с ЭД, вызванной СД2 (2 группа DMED) (МИЭФ-5≤21). Сорок пять здоровых мужчин-добровольцев с нормальным уровнем глюкозы в крови, МИЭФ-5>21 баллов и возрастом, соответствующим 2 группе, были включены в качестве контрольной группы. По сравнению с контрольной группой, у пациентов с СД2 наблюдался более высокий уровень аспросина. В группе с СД2 уровень аспросина был значительно выше, чем в группах с СД2 (p<0,001). После корректировки с учетом нескольких переменных, считающихся традиционными факторами риска ЭД, аспросин все еще может использоваться как независимый фактор риска ЭД. Аспросин имеет хорошую чувствительность (97,8 %) и специфичность (62,2 %) в прогнозировании ЭД с AUC 0,843. Корреляционный анализ показал, что аспросин отрицательно коррелирует с супероксиддисмутазой (СОД) и положительно коррелирует с малоновым диальдегидом (МДА). Таким образом, концентрации аспросина увеличиваются у пациентов с СД2; аспросин коррелирует с индексами окислительного стресса (МДА, СОД) [50].

 

Заключение

Исследования, направленные на выявление новых биологических маркеров, могут оказать значительное влияние на улучшение ранней диагностики и выбора более эффективных методов лечения для кардиологических пациентов. В настоящее время существуют современные технологии для выявления новых биологических маркеров, что создает потребность в разработке мультибиомаркерной модели для диагностики и предсказания развития ССЗ. В этом обзоре проведен анализ исследований, посвященных роли аспросина в атеросклерозе и нарушениях метаболизма углеводов. Учитывая результаты проведенных исследований, можно предположить, что аспросин является новым важным игроком при этих патологических состояниях. Вероятно определение уровня аспросина окажется полезным при СД2 типа, ИБС, при оценке риска атеросклероза и дисфункции эндотелия. На момент написания статьи количество клинических и экспериментальных работ, касающихся данной тематики, остается ограниченным. Учитывая, что аспросин был открыт только в 2016 году, остается еще много вопросов, на которые необходимо найти ответы. Полученные данные отмечают аспросин как многообещающую молекулу с потенциалом для диагностики и прогноза при атеросклерозе и расстройствах углеводного обмена. Ожидается, что предстоящие более обширные клинические и экспериментальные работы покажут, что этот биологический маркер может стать ценным дополнением к методам лабораторной диагностики. Регуляция уровня и экспрессии аспросина, возможно, станет эффективной стратегией для лечения пациентов с атеросклерозом и нарушениями углеводного обмена.

Об авторах

Амина Магомедовна Алиева

Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова

Автор, ответственный за переписку.
Email: amisha_alieva@mail.ru
ORCID iD: 0000-0001-5416-8579
SPIN-код: 2749-6427

канд. мед. наук, доцент кафедры госпитальной терапии им. академика Г.И. Сторожакова ИКМ

Россия, 117997, Москва, ул. Островитянова, 1

Ирина Евгеньевна Байкова

Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова

Email: 1498553@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-0886-6290
SPIN-код: 3054-8884

канд. мед. наук, доцент кафедры госпитальной терапии им. акад. Г.И. Сторожакова ИКМ

Россия, 117997, Москва, ул. Островитянова, 1

Нюржанна Хусейновна Хаджиева

Клиника генетики ДНК «МедЭстет»

Email: nurzhanna@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-5520-281X
SPIN-код: 2520-8520

канд. мед. наук

Россия, 105005, Москва, переулок Большой Демидовский, 9

Альбина Булатовна Султангалиева

Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова

Email: albina_sult_2002@mail.ru
ORCID iD: 0009-0008-4194-8486
SPIN-код: 6613-2479

студентка

Россия, 117997, Москва, ул. Островитянова, 1

Алик Магомедович Рахаев

Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова

Email: alikrahaev@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0001-9601-1174
SPIN-код: 5166-8100

д-р мед. наук, профессор

Россия, 360004, Нальчик, ул. Чернышевского, 173

Джаннет Ануаровна Эльмурзаева

Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова

Email: jannet.elmurzaeva@yandex.ru
ORCID iD: 0000-0002-5640-6638
SPIN-код: 7284-3749

канд. мед. наук, доцент

Россия, 360004, Нальчик, ул. Чернышевского, 173

Алим Орусбиевич Асанов

Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова

Email: asal2000@mail.ru
ORCID iD: 0009-0000-2507-4530
SPIN-код: 1551-1342

канд. мед. наук, доцент

Россия, 360004, Нальчик, ул. Чернышевского, 173

Ирина Владимировна Ковтюх

Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н.И. Пирогова

Email: ivkovtuh@mail.ru
ORCID iD: 0000-0002-9176-1889
SPIN-код: 4746-3716

ассистент кафедры госпитальной терапии им. академика Г.И. Сторожакова ИКМ

Россия, 117997, Москва, ул. Островитянова, 1

Элина Зупаровна Этезова

Кубанский государственный медицинский университет

Email: e.etezova@mail.ru
ORCID iD: 0009-0004-0862-582X

студентка

Россия, 350063, Краснодар, ул. им. Митрофана Седина, 4

Игорь Геннадиевич Никитин

Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова

Email: igor.nikitin.64@mail.ru
ORCID iD: 0000-0003-1699-0881
SPIN-код: 3595-1990

д-р мед. наук, профессор, заведующий кафедрой госпитальной терапии им. академика Г.И. Сторожакова ИКМ

Россия, 117997, Москва, ул. Островитянова, 1

Список литературы

Дополнительные файлы